« Благодарность» танкисту...
Цеперинда Николай Иванович г. Таганрог, Ростовской области. В 1968 году во время операции "Дунай" ефрейтор, , механик-водитель танка ПТ-76 ,803-го гв.мотострелкового полка 25-й ТД 3-й ОА ГСВГ, пп 47448. |
Наш 803-й гв. МСП выведен был из пункта постоянной дислокации 25-й танковой дивизии и ее тремя танковыми полками летом 1968 года.
Временно мы находились в полевых условиях в различных районах Восточной Германии. Много внимания командирами уделялось тактике ведения боя с применением танков и взаимодействия с мотострелковыми подразделениями. Все это отрабатывалось на полигонах как наших, так и Национальной Народной армии ГДР. Наши экипажи досконально, помимо всего остального, глубоко изучали материальную часть танков.
В период интенсивной подготовки отрабатывались навыки вождения и другой бронетехники в условиях взаимозаменяемости.
Вождение командирского «БТР-50 ПУ». Крайний справа Н. Цеперинда, слева: механик-водитель, ефрейтор Гурам Папава (из Абхазии).
Иногда в части приезжали представители Группы войск, интересовались нашей подготовкой. Среди офицеров уже тогда шли разговоры, что через какое-то время мы будем выполнять длительный марш.
Наши танки способны были преодолевать форсированные марши до 150 км, а также безостановочные и ночные марши с высокими скоростями движения – порядка 45 км/ч. Кроме того, эти танки – плавающие и позволяющие вести огонь на ходу: как на суше, так и на плаву. 76-и мм пушка и пулемет «ПКТ» обладали также качествами меткости стрельбы с ходу. Для достижения всех конечных задач многое зависело от подготовки, навыков и мастерства механиков-водителей этих машин. На танке за счет монтажа дополнительного топливного бака запас хода составлял до 400-х км. Также машина была оборудована ночным прицелом. Кроме того, в целях мобильности и слаженности действий с мотострелками, мы могли идти с десантом по 15 человек на каждой машине. Поэтому почти круглыми сутками занимались технической подготовкой. Бывало, что мне приходилось спать в танке.
Не скрою, было осознанное чувство большой ответственности, как перед солдатским воинским долгом, так и за жизнь членов экипажа и десанта. Я и мои товарищи, механики-водители, себя к этому готовили. |
Помимо служебных обязанностей, я очень любил технику, вождение боевой машины приносило мне удовольствие. Так за время службы я стал специалистом (по воинской специальности) 3-го класса, затем – 2-го и 1-го. Мастером стать не успел, хотя мечтал об этом.
20-го августа нас построили в лесу поэкипажно. Командир полка объявил Приказ Министра Обороны СССР об оказании помощи чехословацкому народу и выполнении интернационального долга. Затем был проведен инструктаж, выданы карты маршрутов продвижения, получены боеприпасы. Перед построением на наши машины были нанесены полосы белой краской. Уже вечерело.
Первые минуты после команды «Разойдись!». И тогда я впервые задумался – какая ответственность ложится на наши плечи!
А спустя несколько часов, в ночь на 21 августа наша танковая колонна уже шла на прикрытие границы в районе Карловых Вар. Командир полка был полковник Гижа, командиром роты – капитан Васильев. Движение осуществлялось ночью, светился только щиток приборов в танке, а все наружные осветительные приборы были потушены. Скорость движения была довольно высокой, и когда мой танк остановился из-за какой-то задержки впереди, задний танк не успел среагировать и на полном ходу врезался в нас. Полетели искры, затем вырвалось пламя. Командир танка и заряжающий вылетели к бакам, а я получил сотрясение мозга, травму позвоночника и все передние зубы были выбиты. От боли я потерял сознание и очнулся уже в медсанбате, в Чехословакии. Там в госпитале я узнал, что в заднем танке один солдат погиб…
Медсанбат располагался в лесу в палатках в районе Карловых Вар. Спустя неделю меня вертолетом доставили в Германию в госпиталь г. Лихэн (это бывший госпиталь «Люфтваффе»), где я находился порядка полумесяца. Затем меня перевезли в другой госпиталь г. Белецштадт, который был обозначен в\ч пп 25755 и где располагалась военно-врачебная комиссия.
Вместе со мной в этом госпитале лежал экипаж летчиков, самолет которых крылом зацепил верхушки деревьев в лесу. Все из них были травмированы, но к счастью, остались живы.
После всех обследований в течение двух с половиной недель, 4 ноября 1968 года было принято решение меня комиссовать.
Помимо документов военные медики сказали, что я должен пожизненно быть инвалидом 2-й группы.
По приезду в Союз, будучи уже дома, в Неклиновском районе мне определили 3-ю группу инвалидности. А через два года сказали, что я здоров, как и все, и отобрали медицинские документы.
История болезни с описанием самого события и заболевания в причинной связи, а также Протокол, выданный в госпитале, затеряли в военкомате, к моему большому сожалению.
Но жизнь продолжается. Хотелось повидаться с однополчанами, но двоих из моего полка (с кем поддерживал дружескую связь) уже не стало. Может к 45-летию операции «Дунай» с кем-нибудь доведется свидеться..