Из воспоминаний Петросовой Жанетты Эдуардовны, вдовы подполковника Петросова Аркадия Аршаковича (в 1968 году лейтенант, командир взвода 97-го мсп 254-й гв.мсд, в/ч пп 61979, ЮГВ)

    В сентябре 1967 года после окончания Бакинского высшего Краснознаменного командного училища молодой лейтенант Петросов Аркадий Аршакович прибыл в мотострелковый полк под командованием полковника Сиротюка в Южную группу войск (в Венгрию г. Дьёр). 

Мужу выделили две небольшие комнаты в доме, находящемся на территории военной части. Дом напоминал казарму, поделенную на части: огромный коридор, общественный умывальник и туалет, печное отопление углем и бесконечное дежурство по всем объектам нашей коммуналки. Почему вспоминаю условия нашего проживания? Всем известно: где все общественное и уборка территории по очереди, возникают неминуемо конфликты между женщинами, зачастую возникают сплетни и наговоры. Но куда все недомолвки и глупая болтовня подевались в дни чешских событий.

Пожалуй, я была одна из самых молодых женщин в нашем доме. Мне было 23 года, я ждала своего первого ребенка. С утра 20 августа стало известно, что наши мужья отправляются вечером на учения. Все собирали своих мужей, готовили тревожные чемоданы и полевую форму. Но сарафанное радио передавало тревожные вести о маршруте «учений». Меня муж щадил и успокаивал, «что едут на учения и скоро вернутся».

Когда все наши женщины вышли провожать мужей к воротам автопарка и взревели разом все моторы, нам стало страшно и очень тревожно. Мы проводили своих мужей в неизвестность. О масштабах «учений» мы поняли, когда по улице Ленина (центральная в г. Дьёре) в том же направлении стали двигаться венгерские военные части.

И остались мы – женщины и дети в городке, охраняемые только музыкантами полка, а также, по распоряжению Яноша Кадара, советские военные городки на территории Венгрии были под наблюдением венгерской полиции.

Связи с Советским Союзом у нас не было никакой. Почтовая машина, перевозившая почту, отправилась также на «учения». Телевидение венгерское, конечно, передавало позже что-то, но мы понимали кое-что. Ничто наш народ не сближает так, как общие трудности. Куда делись все распри, недовольство друг другом? Все сблизились, стали единым коллективом. Самой старшей среди нас была Клавдия Васильевна. В её маленькой комнатушке было старенькое радио, и оно ловило Москву. Все мы собирались там по вечерам и слушали «фронтовые сводки». А сводки были разные: мы узнали, что в операции участвуют не только Советские войска, но и войска стран Варшавского договора: ГДР, ПНР, ВНР. Каждое государство направило свои войска со своей стороны на территорию Чехословакии. Советские войска двигались с Северной  группы войск, с Южной группы войск, из Польши, с западных границ Советского Союза – Украины и Белоруссии.

«Советский Союз помогал чешскому народу предотвратить заговор», - так нам сообщил из Москвы пропагандист-лектор. Прежде всего, нам предложили уехать, кто хочет в Советский Союз. Но никто не уехал. Все посчитали своим долгом оставаться рядом с мужьями. Это была еще одна проверка для нас на верность и любовь. Нам – женщинам, рассказали об успешной операции, проведенной на территории Чехословакии. За два часа вся Чехословакия была под контролем военных частей Советского Союза и союзников. Нам рассказали, что Президент США Л.Джонсон был крайне недоволен своей разведкой, он был возмущен тем, что «русские оккупировали всю Чехословакию за 2 часа», а они ничего не знали.

Операция была успешной для сохранения социалистического лагеря, успешной для Генерального Штаба Вооруженных Сил СССР, для руководства Советского Союза.

Для чешского народа «визит» войск воспринимался по-разному. Наши войска располагались в лесах, вблизи городов. Жили в землянках, как в Великую Отечественную войну. По ночам чешские коммунисты пробирались к нашим и рассказывали о заговорщиках.

Заговорщиков было немало. Они называли наши войска оккупантами. Повсюду были надписи: 1945 – освободители, 1968 – оккупанты. Дорожные указатели  специально были направлены в другие стороны, чтобы сбить перемещение советских войск по стране. Провоцировали наших воинов: забрасывали камнями (а БТР в то время были открытыми, позже из чешского опыта БТР заменили на закрытые), ослепляли фарами, оскверняли памятники советским воинам, бросали яйца, картошку, плевали. Чешские девчонки раздевались донога и танцевали перед нашими военнослужащими, висли на стволах танков. Наши части стойко держались, у них не было приказа «стрелять». В отличии от Советских войск, войска Германии и других стран, вошедших в Чехословакию, открывали огонь на подобные действия заговорщиков. Их боялись и меньше провоцировали.

Командованию нашей военной части была поставлена задача в районе г. Торно разоружить чешский полк, в случае необходимости. Но хорошо, что такой необходимости не возникло. Начались переговоры, встречи между руководством военных частей. После одной из встреч представителей наших и чешских частей машина, в которой ехало командование нашей военной части, специально ослепленная встречным транспортом, перевернулась в кювет, и случилось несчастье с пропагандистом полка – перелом позвоночника. Помню его жену (к сожалению, не помню фамилии), совершенно «убитую». Её муж находился в военном госпитале в Будапеште, а она в г. Дьёре с двумя детьми. Её слова остались в моей памяти: «Моя жизнь закончилась, пусть будет хоть калекой, но останется жить. Жить хотя бы для детей». Но он не выжил. Все в городке переживали за их семью.

В нашей части, к счастью, потерь больше не было. Но в других частях были и немалые. Вспоминаю письмо, адресованное сослуживцу мужа Михаилу от жены (вдовы) его друга. Михаил не находил слов для утешения и дал прочитать письмо нам. Её мужа убили и сбросили в канализацию. Бедная женщина не могла поверить, что в Чехословакии живут такие «звери» и думала, что же ей рассказывать их маленькой дочери?

Жены наших командиров-фронтовиков (поговаривали, что и они тоже участницы ВОВ) Сиротюка и начальника артиллерии военной части в сентябре месяце побывали на позициях у своих мужей. Мы гордились их мужеством, но, если нам позволили бы, тоже поехали навстречу к своим мужьям.

 В середине сентября, когда обстановка стала проясняться, наших мужей по очереди стали отпускать на побывку в Дьёр. В один из приездов ко мне пришел командир батальона мужа подполковник Лагерь. Он поинтересовался, когда у меня срок родов и пообещал прислать мужа на этот период. Подполковник Лагерь был добрым и порядочным человеком. Свое обещание он выполнил. Муж мой приехал, 8 октября в венгерском госпитале г. Дьёра родилась наша первая дочь  - Лана (Милана). Её сразу  показали папе, на 5-й день выписали домой. Через несколько дней муж снова уехал в  полк, в Чехословакию, а мы остались ждать.

  И уже 30 октября 1968 года мы – женщины с детьми встречали наших воинов в центре города Дьёра на мосту, забрасывали цветами, радовались. Их также радушно встречало венгерское население.

   Мне всегда было обидно за участников чешских событий, что нигде и никогда они не упоминаются участниками боевых действий. В характеристиках об этом умалчивали. Не знаю отмечено ли участие в этих событиях военнослужащих в их личных делах?!

 Хотелось бы написать ещё немного  о  полковнике Сиротюке Сергее Наумовиче. Мой муж очень уважал и любил своего командира, и Сергей Наумович также приметил молодого лейтенанта Петросова. После Чехословакии Сиротюка перевели по службе преподавать в Академию тыла и транспорта в г. Ленинград. Жил он с семьей на проспекте Стачек. Муж мой переписывался с ним. Сергей Наумович приглашал его поступать в Академию, но лейтенант Петросов считал себя войсковым офицером и не хотел, как он сам выражался, «считать ложки и вилки», т.е. «тыл и транспорт» ему были не по душе. Муж уважал мужественных офицеров-командиров, таких, каким был Сиротюк, и всю свою службу держал равнение на него: прежде всего, любил личный состав, заботился о своих подчиненных, а в отношениях с руководством был всегда принципиальным, часто несговорчивым, даже строптивым.

   Вспоминаю, как муж уходил на службу – дети еще спали, как возвращался – они уже спали. Часто возвращаясь домой, чувствовал себя неспокойно. Говорил мне «что-то мне глаза одного солдата сегодня не понравились. Я схожу в часть, переговорю с ним». И возвращался в часть – поговорить. Всех своих подчиненных знал и вел записи по каждому вновь прибывшему: откуда родом, кто родители, где учился, про братьев и сестер. Никогда не допускал дедовщину, её просто не было в батальоне. В те годы 80-81 в части готовили солдат для Афганистана. Муж очень переживал за каждого солдата и как-то мне сказал: «как хорошо, что у нас дочери. Я не смог бы оставить своего сына, а другого послать воевать». Я не стараюсь преукрасить службу мужа, он реально так работал, и мы ему помогали.

Все новогодние  праздники встречали с солдатами в казарме, а потом – дома. Даже готовили праздничные угощения для солдат. Работали в женсовете военной части, дети готовили концерты для солдат и потом с удовольствием ели в солдатской столовой. Наш женсовет был признан лучшим в ЗАКВО.

   10 января 1989 года муж трагически погиб в  г. Баку,где и был похоронен и куда попасть я не могу. Да и кладбище разрушено. Очень тяжко, что нет возможности посетить могилу. Но наша память его хранит.

Личное дело ДС № 74174 находится в Областном военкомате г. Волгограда. Его переслали по запросу Волгоградского военкомата из Баку в 1990 году еще при СССР. Мне назначена за мужа пенсия с 52 лет.

Про все трудности житья не буду писать. Работала, девочки учились. От Министерства Обороны мне дали квартиру в ведомственном доме.

Сейчас у нас четверо внуков: три внучки и внук (их муж так и не увидел). Что характерно, что наша старшая внучка родилась в 1990 году в Чехословакии в г. Миловице в военном госпитале. Муж младшей дочери служил в Чехословакии с 1989 по 1991 годы и стал участником вывода наших войск из этой страны.

  Подводя итог пребывания в «должности» жены офицера, хочу отметить, что очень гордилась своим мужем и была ему не только женой, но и другом. Главное, что у него была огромная любовь к армии, он не представлял для себя другие специальности. Мне кажется, что если мой муж не был бы офицером, я, наверное, об этом бы сожалела. Откуда такая любовь к армейской жизни?! Видимо, на генетическом уровне. Военным был отец моей бабушки, военным – полковником царской армии – был дядя бабушки. Мои родители были участниками ВОВ, офицеры. Их фронтовой путь проходил на Северном Кавказе в составе 56-ой Армии. Под командованием Гречко. Папа уже умер, а мама тоже живет в Волгограде, ей 86 лет.

 Фотографии из личного архива Петросова  Аркадия Аршаковича.

 

Военнослужащие батальона у могилы советских воинов, погибших в Чехословакии в годы

Великой Отечественной Войны.

Командир в/ч (полевая почта 61979) полковник Сиротюк С.Н.(крайний слева) с группой военнослужащих возлагает венок к могиле советских воинов, погибших в Чехословакии  в годы  Великой Отечественной Войны.

На построении.

Рота под командованием капитана Игнатова. За ним, справа, командир взвода лейтенант Петросов.

                                                                      Лейтенант Петросов А.А.  в лесу, близ г. Брно около землянки.

В лесу, близ г.Брно.

 

Слева направо: второй – лейтенант Петросов А.А., третий подполковник Лагерь, четвертый лейтенант Пацкан Михаил – сокурсник мужа по военному училищу.